Украинская энергетика военного времени: риски, проблемы и пути их решения

Виктор Гольдский: Всем привет. Сегодня мы собрались, чтобы обсудить энергетическую безопасность Украины в условиях войны. Участие в форуме принимают: народный депутат Украины, председатель подкомитета по вопросам энергосбережения и энергоэффективности Сергей Нагорняк, директор специальных проектов научно-технического центра "Психея" Геннадий Рябцев, эксперт по энергоэффективности в Экспертной Платформе по энергоэффективности Игорь Черкашин. Модерирует форум Виктор Гольдский – владелец медиагруппы "Комментарии".

Энергетика - фото из открытых источников

Об отопительном сезоне 2022-2023 в Украине

Приветствую всех! Спасибо, что нашли время для разговора. Самый болезненный, пожалуй, вопрос, который сейчас не актуален, но уже через три-четыре месяца мы с ним столкнемся. Как пройти отопительный сезон 2022-2023?

Сергей Нагорняк: Недавно встречался с министром энергетики Германом Галущенко. Вчера встречался с председателем профильного парламентского комитета Андреем Герусом. Мы поднимали вопрос, каким образом мы будем проходить следующий отопительный сезон. Господин министр уверяет, что у нас происходит накопление угля на складах. Более миллиона тонн на сегодня уже есть на складах. Газ закачивается в газохранилища и его сегодня больше, чем было в прошлом году. Но я бы не был так оптимистичен, ведь на Харьковщине тяжелые бои, а мы понимаем, что газодобывающая отрасль сосредоточена именно там. Харьковщина – лидер по добыче газа. Будет ли развитие событий там давать возможность или наоборот сделает добычу собственного газа невозможной — сейчас сложно прогнозировать.

Также мы встречались с главой "Нафтогаза" Юрием Витренко. Он говорит, что ситуация сложна, что не ко всем территориям возможно физически направить либо аварийную бригаду, либо бригаду газодобытчиков. Надо честно говорить, что ситуация непростая. Но, по словам господина министра, все же происходит накопление газа, министерство контролирует этот процесс, советуется ежедневно по этому поводу.

Был разговор с Петром Котиным, главой "Энергоатома". Компания имеет топливо, достаточно большой запас на станциях. Они отказываются от покупки российского топлива. Но, по его словам, те кассеты, которые были заряжены топливом до этого, более четырех лет генерируют топливо. И мгновенно отказаться или вынуть топливо – не имеет никакого смысла. В настоящее время "Энергоатом" отказался от новых поставок. Хотя на складах они имеют запасы российского топлива, которое тоже планируется использовать. Ситуация хоть и непростая, но полностью контролируемая.

Что я слышу от министерства и от руководителей отраслевых предприятий, что сейчас самое сложное с расчетами. Рынок просел. Электропотребление уменьшилось на 35%, а это наша генерация и средства энергогенерирующих компаний. Даже в ковидный период у нас было максимальное уменьшение потребления на 5%, и это было больно. Из оставшихся в генерации 65% расчет в среднем 50-55% с генерирующими компаниями. Поэтому самая большая проблема – отсутствие средств и расчетов именно с такими компаниями. Относительно газа ситуация с расчетами схожа.

Геннадий Рябцев: Здесь вопросов нет. Я убедился в том, что у нас сохраняются довоенные подходы к организации работы, обеспечению потребностей потребителей. Вообще, никто не собирается фактически ничего делать. До сих пор речь идет только о миллионах тонн, кубометрах газа, о накоплениях... Дело в том, можно ли будет все это, во-первых, сгенерировать, во-вторых, передать, а в-третьих, потребить. Еще и заплатить за это. Никаких слов об идентификации, анализе, реагировании на выявленные угрозы безопасности... Ни один из министров, руководителей органов государственной власти об этом не говорит. Речь идет лишь о том, что у нас есть какие-то запасы. С нефтепродуктами уже наделали запасов... 20 нефтебаз разрушены ракетными обстрелами.

Так же нет никаких ограничений для россиян, чтобы несколько "Искандеров" не запустить где-то в ноябре в некоторые украинские ТЭС. И куда эти запасы денутся? Туда, где подевались запасы нефтепродуктов... Несмотря на предупреждения экспертов, письма от СНБО накапливались запасы на наших нефтебазах. Думали, что Львов или Ивано-Франковск не достанут.

Виктор Гольдский: Каков выход? Как поступить по-другому?

Геннадий Рябцев: Есть методики, согласно которым вместо того, чтобы сейчас проводить повседневные совещания, где заслушивать отчеты руководителей предприятий о накоплении очередных кубометров газа, угля, можно несколько изменить. Первое – нужно составить реестр рисков, существующих сейчас. Во-вторых, надо риски эти идентифицировать — определить, что является уязвимым и в каких объектах управления. Следует определить, как можно эти уязвимости преодолеть или уменьшить. После этого разработать перечень мер по каждому из объектов управления по уменьшению уязвимостей.

У нас уже не должно быть централизованного, огромного по-прежнему управления топливно-энергетическим комплексом. У нас нельзя будет обеспечить такое регулирование, такое управление. Этот подход управления путем предоставления поручений ушел в прошлое. Надо перестраивать работы на то, что главное, чем должно заниматься сейчас Министерство энергетики — управлять рисками. Для этого есть все необходимые методологические подходы, стандарты управления, методология анализа рисков, стратегия энергетической безопасности и т.д.

А создается впечатление, что в Минэнергетики и других органах государственной власти как приняли стратегию, так и забыли. Это может нам дорого стоить. Надо переводить энергетику на военные рельсы. Но лично у меня такое впечатление, что этого никто не собирается делать.

Игорь Черкашин: Позиция, которую озвучил Сергей, мне ясна. Здесь я хотел бы добавить к тому, что сказал Геннадий. Мы должны были бы по результатам 2014 года, у нас было 8 лет для того, чтобы перестроить экономику на военные рельсы. После полномасштабного российского вторжения мы извлекли горький урок, что экономика не распределена с сохранением крупных централизованных потребителей, систем генерации. Даже с точки зрения возобновляемой энергетики мы израсходовали ресурсы и дали возможность на законодательном уровне развития огромных фабрик солнечных электростанций и ветряных парков, вместо того, чтобы именно эти парки распределять по всей территории и стимулировать государство таким образом, чтобы именно распределенная генерация была непосредственно у потребителя. В первую очередь обеспечивала потребности потребителя.

С учетом аккумулирующих мощностей мы только сейчас подписали закон о накопителях, хотя, честно говоря, еще в 2008 году я предлагал сразу говорить о том, чтобы каждая промышленная СЭС и ВЭС имела свой накопитель или была акционером аккумулирующей мощности. Тогда мне сказали, что это не ко времени, что это только начинает развиваться. Но в итоге мы получили ложную линию стимулирования возобновляемой энергетики Украины, которую мы сегодня пожинаем.

Поэтому, добавляя к тому, что сказал Геннадий, кроме оценки рисков, мы сегодня должны говорить, что она должна воплощаться для разных сценариев. Кто мне сегодня может сказать, каков сценарий дальнейшего развития событий? То есть вторжение будет остановлено, агрессор будет отброшен за пределы государства или будет позиционная война, которая может продолжаться в течение всего отопительного сезона с бомбардировками всей территории? Или мы завершим все победой и полным разгромом агрессора, разрушением режима Путина? Какой сценарий мы берем за основу? Никто этого сказать не может.

Поэтому риски должны оцениваться для нескольких сценариев и должен быть разработан пакет действий для каждого из них. Но в любом случае нам нужно сегодня ответить с точки зрения отопительного сезона на несколько вопросов: Сколько беженцев, уехавших за границу, вернутся в Украину и куда именно? Внутренние переселенцы вернутся или останутся там, где они сейчас? Какое количество временных поселений будет построено и как они будут обеспечены энергоресурсами? Какими видами энергоресурсов они будут обеспечены? Если сегодня возникает избыток генерации, то как ее лучше всего использовать?

Безусловно, нам нужно сохранить централизованные системы в городах, которые смогли выжить, и вложить средства в их перевод в рабочее состояние до отопительного сезона. Мы должны понимать, что стратегия и тактика должны основываться на нескольких сценариях и рисках. Если мы не реконструируем систему взаимоотношений генерации потребления при разных сценариях, то можем получить негативную ситуацию.

Сергей Нагорняк. Я бы хотел отрефлексировать на своих коллег. С некоторыми тезисами соглашаюсь, а с некоторыми – нет. В первую очередь я поддерживаю тезисы, что у нас должен быть план по всем рискам. Я не готов сейчас сказать, есть ли у министерства такой план. Я думаю, если есть, то, скорее всего, в военное время они планами делиться не будут. Мы понимаем, чем больше знает агрессор о наших планах, тем больше эти планы могут быть нереалистичными. Я надеюсь, что у министерства и каждой генерирующей компании, включая "Нафтогаз", есть такие планы. Если нет, у нас есть возможность помочь. Мы сейчас все объединены как на фронте, так и в тылу, в том числе энергетическом. Поэтому предложение и к Геннадию и Игорю, если у вас есть правильные предложения, мы сможем их передать в Минэнергетики.

По поводу децентрализации генерации идея поддерживается. Я считаю ее правильной. Она со временем будет реализована. Мы видим, что на юге Украины в последнее время сосредоточена вся солнечная электроэнергия. Сейчас большинство из регионов находятся либо под оккупацией, либо обстрелами. Насколько мне известно, часть этих солнечных, ветряных электростанций сейчас не работают, к сожалению. Мы понимаем, почему бизнес шел в те регионы, потому что коэффициент отдачи, работы инвестиций был выше, чем в других областях. Я тоже поднимал этот вопрос на заседании Комитета, когда мы вносили изменения в закон о рынке электрической энергии, поддержку зеленой энергетики. На мой взгляд, нам нужно делать зональный тариф, потому что инвестиции достаточно большие и их возвращение на юг и север страны — разное.

Геннадий Рябцев: Я не просто так сотрясаю воздух. Дело в том, что спрос на предложение отсутствует. Мои коллеги и я с трех сторон пытались достучаться к лицам, принимающим решение по обеспечению децентрализации, рассредоточению запасов нефтепродуктов, которые есть в Украине. Мы стучали в течение четырех недель, посылали соответствующие письма... Реакция на обращение была лишь тогда, когда стало ясно, что Российская Федерация направляет один из своих ударов по объектам обеспечения нефтепродуктами. После недели ракетных атак на нефтебазы уже начали реагировать на звучавшие от экспертной среды обращения.

Что сейчас можно сделать? Игорь говорил о проблеме, когда стимулировались огромные по площади СЭС и ВЭС. Если бы стимулировалось не возведение таких гигантов, а установление индивидуальных и коллективных станций возобновляемых источников, энергетическая демократия, уменьшение зависимости от централизованной подачи электроэнергии, тогда у нас сейчас было бы меньше проблем. В том числе, с энергообеспечением конкретных граждан, конкретных потребителей. У нас эта проблема до сих пор не решена, потому что до сих пор стимулируются так называемые иностранные инвесторы. Где они сейчас? Они же не обеспечат энергоснабжение, в том числе в пострадавшие районы.

Возобновляемая энергетика в Украине и "зеленый тариф"

Виктор Гольдский: Учитывая, что сказал Геннадий, вопросы к Сергею. Когда принимали "зеленый тариф", то ограничили права индивидуальных потребителей, скажем так. К примеру, в частном доме невозможно было поставить солнечные батареи, только на земле или на крыше. Можно ли сейчас внести коррективы и предоставить индивидуальным потребителям и владельцам частных домов право оборудовать их солнечными батареями или поставить ветряные мельницы?

Сергей Нагорняк: Почему так поступили, когда вносили изменения в законодательство. Есть ряд частных предпринимателей, бизнесменов, пытавшихся выдать относительно большие станции под видом маленьких. Покупалась в какой-то деревне старая изба и возле нее еще десяток соседних. В наших селах такая проблема, что там, к сожалению, до войны было много пустых домов и этим пользовались. Чтобы сделать невозможным обход закона, была внесена такая правка.

Готовы ли люди по сей день устанавливать солнечные или ветровые станции... Общество понимает, что страна находится в состоянии войны. Как частные предприниматели, так и крупный бизнес сейчас не спешат инвестировать в какие-либо проекты средства, потому что никто не понимает, какая будет ситуация.

По-моему мнению, которое не все поддерживают, в военное время и на девять месяцев после завершения войны нужно приостановить действие "зеленого тарифа" и отпустить в рынок генерирующие компании. Сегодня фактически мы только скапливаем долги, за которые потом придется рассчитываться. Ситуация очень непростая.

Я не уверен, что парламент поддержит такую инициативу, но разговоры об этом ведутся и среди руководителей, имеющих отношение к этому. Если не будет обстрелов в центральных регионах, а банки могут кредитовать возобновляемую энергетику для домашних хозяйств, тогда домохозяйства будут инвестировать. Даже в этих условиях, без изменений законодательства. В противном случае, накопленные людьми средства будут инвестированы, например, в солнечную электростанцию.

Игорь Черкашин: Сергей, ваше предложение по поводу приостановки выплат по "зеленому тарифу" очень правильно, на мой взгляд. Та политика, которую сегодня НКРЭКУ пытается проводить, это прямая угроза накопления очень больших долгов, которые, к сожалению, не будут выплачены. Я думаю, здесь должно быть комплексное решение вашей законодательной инициативы. Первое — действительно приостановить выплаты по "зеленому тарифу", а второе — пролонгировать законы Украины о "зеленых тарифах" на срок действия военного положения после его завершения. Таким образом, мы сможем дать возможность инвесторам, в первую очередь частным предпринимателям, поддержать свою страну. Единственное, что может сдерживать такую законодательную инициативу – это кредиты, которые взяли частные лица на создание станций. Если человек взял кредит, особенно в государственном банке, то, по крайней мере, нужно обязать эти банки хотя бы один кредит на частное физическое лицо заморозить по выплатам процентов.

Я предлагаю перейти к энергоэффективности и обратить внимание коллег на постановление Кабмина от декабря 2021 об энергоменеджменте в центральных органах исполнительной власти. Это очень важное постановление, которое, к сожалению, сегодня не очень торопятся реализовать в крупных министерствах. Там, где большая инфраструктура, где нужно управлять потреблением энергоресурсов. Энергоменеджмент – система управления, позволяющая оптимизировать потребление энергоресурсов. Он позволяет стать барьером возникновения новых проблем, например, в том же поселении перемещенных лиц, для того чтобы оптимизировать восстановление экономики, понять, в каком направлении ее лучше всего строить, чтобы она была наименее энергозатратной.

Поэтому я бы просил Сергея, как депутата, направить письма во все центральные министерства, включая МОУ, МВД, МОН, Минэкономики, Минздрав. В министерства, имеющие максимальное количество собственных или подчиненных объектов, требующих немедленного энергоменеджмента.

Проблемы и угрозы энергетической отрасли страны

Виктор Гольдский: Энергоменеджмент – это классно, но перед этим нужно обозначить проблемы. Предлагаю начать с атомной энергетики. Она самая дешевая, у нас есть достаточный ресурс... Но есть проблема, насколько мне известно. Все накопительные системы были российскими. Мы покупали их, а отходы атомной энергетики направляли в Россию, где они хранились. Насколько мне известно, размер американских и российских цилиндров отличается, а наши шахты заточены на российский размер.

Игорь Черкашин: То, о чем вы сейчас говорите, и является первым разделом энергоменеджмента – анализ. Поэтому без него мы не можем обойтись, мы должны немедленно запустить энергоменеджмент, чтобы разработать план действий, изучить, как его реализовать и т.д.

Сергей Нагорняк: "Энергоатом" отработанное топливо уже не отправляет в РФ. Компания не платит уже ни копейки России за хранение и переработку этого топлива. Долгое время мы платили большие суммы, около 150 млн. долларов в год. "Энергоатом" имеет свою стратегию развития и в течение последнего года, возможно даже 2019-2020 годов, компания проводила диверсификацию и часть блоков уже работала на американском топливе Westinghouse.

"Энергоатом" прекрасно понимал, что угроза вторжения существует, и отказ от российского топлива должен был произойти. К сожалению, это не произошло так быстро, как нам хотелось бы. Сегодня компания проводит переговоры с США, Великобританией, чтобы использовать урановую руду, обогатить ее в других местах и полностью отказаться от российского топлива. У компании достаточно специалистов, есть четкая стратегия, работает энергоменеджмент. Единственная угроза компании – то, что сегодня на одной из атомных электростанций находятся оккупанты. На сегодня там работает два энергоблока.

На сегодняшний день в Украине профицит генерации, ведь сильно упало потребление. Поэтому, по моему мнению, выход в области энергетики должен быть таким: в первую очередь мы должны сделать все возможное, этим занимается сейчас "Укрэнерго" и министерство присоединено. Я знаю, что планируется командировка министра энергетики и руководителя "Укрэнерго" в Польшу, где будут договариваться о скорейшем открытии линии, чтобы экспортировать электроэнергию могли не только частные, но и государственные компании. В ближайшие недели парламент должен проголосовать изменения в закон, чтобы разрешить всем государственным компаниям продавать свою электроэнергию в Европу. Это позволит сбалансировать финансово энергетическую отрасль.

Виктор Гольдский: Такой вопрос. Вы говорили о профиците, но основная проблема в потреблении электроэнергии основывалась на недостаточном количестве линий электропередач. Например, такая проблема очень остро стояла на Ровенской атомной электростанции, пока линию, которая помогла потребить выработку электроэнергии больше на 30%, не "бросили" на Киев. Не нужно ли нам сконцентрироваться на том, чтобы строить линии электропередач?

Сергей Нагорняк: Я с вами не соглашусь, проблема в другом. На самом деле, там, где потреблялась электроэнергия, она в полном объеме обеспечивалась "Укрэнерго". И не было ни одного случая, чтобы при возможности присоединить то или иное предприятие этого не делали, потому что не было мощностей. Мне таких случаев неизвестно. Даже сегодня после того, как в Киевской области огромное количество линий было повреждено, частная компания ДТЭК приложила максимум усилий и бросила все силы, чтобы возобновить подачу электроэнергии в каждый населенный пункт региона. Вопрос в том, что нам сейчас нужно профицитную энергию продавать за валюту и обогащать страну валютной выручкой.

Геннадий Рябцев: Во-первых, программа диверсификации топлива на атомных электростанциях работает уже больше 10 лет. В планах было обеспечить не менее 50% поставок свежего ядерного топлива от компании Westinghouse. Поскольку после 2014 г. мы находимся в состоянии войны с Россией, пусть не объявленной, то работы в этом направлении были ускорены. Был создан запас свежего ядерного топлива, доведенный до 18 месяцев. То есть, сейчас существует еще запас топлива для украинских атомных станций. Во-вторых, было предварительно согласовано с компанией Westinghouse, что американская сторона в случае возникновения проблемы с поставкой российского топлива расширит собственное производство и обеспечит через 18 месяцев после начала использования резервного топлива, увеличения поставок, все атомные электростанции в Украине.

Были проведены все необходимые работы, чтобы адаптировать украинские энергоблоки к альтернативному ядерному топливу. Проблема, конечно, состоит в том, что мы попадем в стопроцентную зависимость от одного поставщика – Westinghouse. Если учитывать те планы, которые недавно были объявлены в Минэкономики, относительно плана восстановления экономики Украины после войны, то там отмечалось в том числе о построении новых энергоблоков. Это, скорее всего, будут энергоблоки, построенные по технологии малых модульных ядерных ректоров. Соответствующие меморандумы в этом направлении были подписаны с, по меньшей мере, двумя компаниями, которые сейчас разрабатывают на лицензирующие такие технологии.

Учитывая это, на сегодняшний день основной проблемой является существование опасности для южных атомных станций, захваченных российскими войсками или под угрозой попадания ракет.

Действительно, существуют планы экспорта электрической энергии Ровенской станции в страны восточной Европы. Собственно, это уже давно планировалось, предложения звучали, и они получили после экспериментальной синхронизации нашей энергосистемы с энергосистемой континентальной Европы, уже реальных очертаний. Сейчас проходят переговоры о полной реализации именно такого плана по улучшению финансового состояния энергетической отрасли.

Что делать, чтобы повысить энергонезависимость и энергобезопасность страны в период войны

Виктор Гольдский: Недавно у нас был форум с участием Кучеренко Алексея, первого заместителя председателя Комитета по вопросам энергетики и ЖКХ, и он категорически против того, чтобы Украина вступала в Третий энергетический пакет, потому что она к этому не готова.

Геннадий Рябцев: Действительно Украина не готова. Энергетическую стратегию приняли, но в полном объеме не реализовали. Нужно принятые документы реализовывать, а не приступать к подготовке новых. Вместо того чтобы реализовывать разработанные планы, против которых никто не выступал, решили разрабатывать новую стратегию до 2050 года.

Сергей Нагорняк: Я готов стать окном возможностей, чтобы мы с правильными предложениями смогли достучаться в нужные кабинеты.

Виктор Гольдский: Что касается угольной составляющей. На сколько реалистично тому же Павлограду производить, поставлять уголь? С выгодой и для государства, и для ДТЭКа. Насколько я знаю, ДТЭК хочет экспортировать, государство – задержать уголь. Тогда в ДТЭК говорят: "дайте нормальную цену, тогда мы уголь оставим". Прокомментируйте, пожалуйста.

Игорь Черкашин: Я бы хотел озвучить два тезиса. Первый — украинский уголь на экспорт по этому содержанию серы... По европейским нормам это точно не позиция для экспорта в страны Европы. С точки зрения вертикально интегрированных компаний, как ДТЭК, имеющий свой уголь и собственную генерацию, продается высокотехнологичный продукт, которым является электроэнергия, это наиболее оптимальная линия поведения. Что касается поставок угля на государственно-генерирующие мощности, здесь остается вопрос... Все будет зависеть от того, по какому сценарию в дальнейшем будут развиваться военные действия. К сожалению, добычи западной Украины нам не хватит, чтобы обеспечить нужды "Центрэнерго". Поэтому нам в любом случае нужно решать вопросы с "Павлоградуглем", "Добропольеуглем". Но опять-таки мы не знаем, как могут развиваться события.

Второй момент будет с угольной генерацией при худшем развитии ситуации. Каким образом может доставляться уголь на генерацию, если, не дай Бог, будет потеряно добычу угля в Павлограде. Через Одесский порт мы в таком случае вряд ли сможем доставлять уголь... Нам нужно быть просить тех же поляков по транзиту пускать груз через польские порты, чтобы дальше передать зачетным транспортом. Учитывая, что железнодорожная линия перегружена как пассажирскими перевозками, так и потоками грузов, дополнительное наличие железнодорожных составов с углем еще более усугубит ситуацию. Для угольной генерации действительно надо понимать, как она может работать.

Если вспомнить опыт работы энергосистемы в отсутствие зимой 2009 года газа, когда Россия полностью перекрыла вентиль, то резервные топливные хозяйства на мазуте очень помогли нам пройти кризис. К сожалению, с 2009 года резервные топливные хозяйства были почти всюду изрезаны... Не знаю, можем ли мы их восстанавливать. Мазут, в отличие от угля, гораздо более устойчив к хранению. Хотя и опасен с точки зрения централизованного хранения и возможности попадания боеприпасов.

Безусловно, нам нужно говорить об энергетике военного времени и децентрализации, имея аварийные системы генерации. Возможно, подготовка угольной генерации к возможной работе с мазутом, потому что все эти блоки имеют дополнительные газово-мазутные горелки. Я не знаю, рассматривает ли такой вариант министерство... Очень много вопросов, требующих работы централизованного штаба энергетической отрасли.

Виктор Гольдский: Хочется услышать от вас одно-два предложения, что необходимо было бы сделать, чтобы повысить энергонезависимость и энергобезопасность страны в период войны.

Геннадий Рябцев: К сожалению, у нас сейчас нет производства переработки нефти. Потому возникает вопрос, где брать мазут. Во-вторых, тот мазут, который есть в Польше, с серой менее 1%, настолько дорог, что вряд ли им можно что-нибудь заменить.

Относительно угля. Первое, что нам нужно, чего до сих пор нет, – баланс. Мы до сих пор не знаем, сколько и кому нужен энергетический уголь. У нас даже в статистике нет соответствующей статьи. Также никто не может сказать, кто может обеспечить эти объемы.

Если говорить о Минэнерго и шахтах, подчиненных ему, хотя бы одну из трех концепций работы нужно выбрать. Из тех 33 штах в лучшем случае нужно было оставить около трех-четырех, где сосредоточить ресурсы. Остальные нужно было позакрывать с реабилитацией работников. Тем более что им сейчас будет чем заняться, кроме того, чем они занимались в шахтах. Будет создано большое количество рабочих мест для восстановления. Эту концепцию нужно реализовывать уже сейчас.

Надо идентифицировать угрозы, определить уязвимость всех объектов, разработать планы нейтрализации угроз при разных сценариях развития ситуации. С этого нужно начать работу Министерству энергетики. Оно должно формировать политику, а политика в топливно-энергетическом комплексе во время войны – не сформирована. Даже представление о такой политике отсутствует.

Игорь Черкашин: Я хотел бы присоединиться к Геннадию и добавить, что, выполнив все анализы, планы и проработку сценариев развития событий, мы параллельно должны создать общегосударственную систему энергоменеджмента. Как инструмент реализации того, о чем говорил Геннадий. Это нужно реализовывать, начиная с ведомств, заканчивая городами и предприятиями. Это не должно быть "для галочки". К сожалению, общегосударственный менеджмент старого административного образца был в свое время разрушен, воспроизводить его нет смысла. Но самое главное, я не вижу, где находится тот штаб, принимающий решение, какая экономика будет в Украине после завершения войны. Или какова будет экономика в случае длительной агрессии.

Нам нужно уже принять решение, какую экономику мы должны строить. Она должна быть децентрализованной, защищенной и максимально интегрированной во все общины. Чем больше будет микро-экономики, тем страна будет более устойчивой с точки зрения экономических результатов для отдельных общин, так и устойчивости по вопросам безопасности.

Виктор Гольдский: Спасибо, что нашли время поучаствовать в нашей беседе.

Ранее на портале "Комментарии" — Жилищно-коммунальные услуги во время и после войны: справедливые тарифы, списание долгов и отопительный сезон.